Игорь Крашенинников
Родился в Калачинске. С детства здесь и живу.
Демонстрации раньше были. Вот эти все дела красные коммунистические. Напротив музыкальной школы ставили трибуну, а потом мы играли на ней.
Я был хорошим ребенком. Книжки читал, из пластилина лепил. Пытался как-то раз Достоевского прочесть в четвертом классе. Страниц на сорок меня хватило.
В детстве было хорошо. Взрослея, спустя время, ты понимаешь, что там всё было хорошо. Неважно, какой там был политический строй или проблемы с деньгами, тебя же по большей части они не задевают.
Есть такие воспоминания ещё совсем детские. Меня родители на диван садили, давали коробки от обуви и карандаши, так барабанил. Позже заниматься начали в Доме Культуры Механического Завода.
У нас была группа и однажды нас пригласили играть в районный Дом Культуры. Раньше же всё в живую было. В пятницу вечером играли на танцах, нам платили 95 рублей. На тот момент мы были одним из коллективов, которых регулярно приглашали на различные мероприятия. Добавлялись пару халтур в месяц. Свадьбы или дни рождения. Ещё по 25 рублей. Мне тогда 14 лет было. Я курил «Космос», пил портвейшок за свои деньги, родителям помогал.
Хотел поступать либо в Омское музыкальное училище им. Шебалина, либо на худграф. Я же художку окончил.
В 8 классе принёс в школу библию. У соседей часто брал книги, я любил почитать. И вот нашёл библию на старославянском. Я принёс её просто посмеяться. Ребёнок же ещё.
Я учился в первой школе. Раньше же все идейные были. И вот мы стоим с пацанами на перемене, читаем, ржём. Выходит завуч: «Оба! Это кто такое принёс? Убрать!». Мы вышли из класса, она опять увидела нас. Бросили эту библию, пошли покурили и звонок на урок. Я смотрю, мать поднимается по ступенькам. Моментально отреагировали.
Она говорит моей маме: «Откуда у вас ребёнок такую литературу берёт?»
Ну бред. Представляете, и это уже 84-й год, а что раньше было? Вообще бы расстреляли.
Она визжала, я психанул, развернулся и ушёл.
Мне мама потом уже рассказала, что, когда они остались вдвоём, она ей сказала, что нужно было просто не обратить на это внимание, это же ребёнок, он не собирался ничего пропагандировать.
В общем, после этого меня педколлектив невзлюбил. Называли по-разному. Чуть ли не «Агент Запада».
Я плюнул и вообще учиться перестал. Продолжал работать. Потом в школу пришел, нас там троих человек не допустили до экзаменов. Я портфель кинул и в дом культуры пошел. У нас же репетиции.
Жалею, конечно, что всё так получилось. У меня были амбиции на этот счёт. Я хотел заниматься музыкой, на барабанах играть.
Мой уровень игры на барабанах? Сельский. Для Калачинска неплохо. А в Омске таких, как я, валом.
После этого год отработал на обувной фабрике и в армию ушёл. После армии устроился на железную дорогу. Три года в контактной сети и лет восемнадцать в охране, сопровождал грузы.
В 90-х был бардак, но тогда создавалась ощущение, что свободы дали. Можно было высказывать своё мнение; говорить, что думается. Работы не было, было плохо, но это самое свободное время за всю жизнь.
Мы такая нация, что мы постоянно гордимся собой. Гордость вещь такая, когда ты гордишься — ты не растёшь. Нужно критично относиться к себе.
Нет никакого движения. Знаете, на машинах немецких пишут «Можем повторить». Что могут повторить? Кофеварку сами сделать не можем.
Мы это повторить не можем. А что они хотят повторить? Я не понимаю.
Как я встретил первую жену? Честно рассказать? Пришёл с армии, увидел девушку. Она потом беременна оказалась. Ну, знаете поговорку: «Имел честь, имей и совесть».
Я редко с ними общаюсь, у них своя жизнь.
У меня рак. Вся грудь в метастазах и в голове две опухоли.
Сейчас, когда узнал, что болею, стали чаще собираться и играть с группой. Раньше то некогда, то дела какие-то, а сейчас есть мотивация. Сколько это ещё продлиться?
Как я узнал про рак? Да как… родинка. У меня самая агрессивная форма рака. Подвезло.
Как один человек сказал: «От чего-то умирать надо».
Отец болел. Врачи сразу спрашивают это и пишут: «Отягощено наследственностью». Это же генетика.
Две операции было, шесть курсов химиотерапии прошёл.
Перед первой операцией был врачебный консилиум. Больница в Омске на Завертяева. Она огромная, там девять этажей. И одно отделение чисто детское. Представляете?
Я там стою в очереди на этот консилиум, и подводит мать девчонку, ей лет десять. Она уже после химии в платке. Я думаю: «Вот я мужик, уже хоть видел что-то в жизни и понимаю что-то. Я себе могу объяснить, что со мной происходит. А вот ребёнок. Десять лет. Как она себе это объясняет?» Вот это страшно действительно. Ещё жизни не было, а у неё такая болезнь.
Часто унываю. Мальчик творческий депрессивный.
Я в десятом году работу потерял. А у меня были кредиты. Вот тогда у меня депрессии начались страшенные. Надо отдать должное моей жене, она меня не бросила. И вот болячка сейчас эта появилась. Она человек, который меня поддерживает. Она— молодец!
Сначала на спине была родинка, вырезали в 2015 году. Назначили иммунотерапию: укол и 15 таблеток в день. Я должен был ещё до июля этого года колоться. Первым делом метастаз бьёт в лимфатические узлы. Я как-то на работе в душе моюсь и рукой по подмышке провожу. Опа! Опухоль.
В больницу и на операцию. Подмышку вырезали полностью.
Сейчас у меня под ключицей метастазы, в лёгком.
Химичить буду до конца теперь. Вариантов никаких. Они здесь вырежут, она там появляется.
Бывает, сознание теряю. Уже три раза такое было.
Жизнь — интересная штука. Даже если какие-то проблемы есть.
Когда эта болячка случилась, сразу началось переосмысление многих вещей. Вот как говорил Джон Леннон: «Жизнь — это то, что происходит с нами, пока мы строим планы на будущее». Вот когда ты понимаешь, что будущего нет. Ты начинаешь жить сегодня. Вот мы сейчас сидим, разговариваем с вами — кайф! Классно!
Раньше какие-то моменты, которые были проходными, сейчас становятся ключевыми. Ключевым становится всё.
Осознание того, что многое упустил вообще во всех сферах жизни. Жизнь оказывается очень короткой.
Смерть — это ничего. Вообще ничего. Даже, словом «ничего» это не назовёшь.
Я нерелигиозный человек.
Сто тысяч выходит в Питере на крёстный ход. Куда мы идём? В каменный век?
В последние несколько лет я разочаровался в дружбе. Оказалось так, что мы все, и я в том числе, не те, кем казались. Никто ради другого через себя никогда не переступит.
Думал я много над смыслами жизни. Не знаю… Да нет никакого смысла, мне кажется.
Может быть, как-то благоустроить свою планету и жизнь последующих поколений, и ещё сделать её интереснее. А какой ещё смысл? Какой-то высокий? Мы, что звезду можем сдвинуть? Сможем перестроить вселенную?
Честность — великая вещь.
Читать мало стал. Вот есть роман Германа Гессе «Степной волк». Я его читаю уже шесть лет. Читал, конечно, другие книги за это время, но вот эта книга так тяжело даётся, что постоянно откладываю.
Я с телевидением не дружу.
Очень много любимых музыкальных исполнителей: Роберт Фрипп, Nine Inch Nails, Ник Кейв, Dead Can Dance, Питер Габриэл.
В кино тоже множество любимых режиссёров: Джим Джармуш, Ларс Фон Триер, Дэвид Личн, Андрей Тарковский, Андрей Звягинцев, Эмир Кустурица и другие.
Писатели: Виктор Пелевин, Владимир Войнович, Сергей Довлатов, Михаил Веллер, Владимир Сорокин, Венедикт Ерофеев, Фёдор Михайлович Достоевский, Платон.
Вот ты родился и живёшь. Живи честно. Старайся быть не подлым. Всё это, конечно, прекрасно, когда разговариваешь сидишь, но жизнь такая вещь, что бывает стыдно за себя и больно. Живи и старайся быть человеком!
#безподоплёки
